(28.9.1891, с. Чуча, Крым — 23. 5.1966, Кишинев), известный специалист в области защиты растений (энтомология, фитопатология) и виноградарства, доктор биологических наук (1936), профессор (1937), акад. АН Молдовы (1961). После окончания (1917) отделения естественных наук физико-математического факультета Московского университета Я.И. Принц - на педагогической и научной работе (Кировабад, Тбилиси, Ленинград, Барнаул, Кишинев). С 1957 заведовал лабораторией беспозвоночных животных Института зоологии АН Молдовы. Разработал методы борьбы с филлоксерой, получившие признание в СССР и за рубежом. Обосновал целесообразность выращивания корнесобственной культуры винограда с учетом почв, выносливости сортов к вредителю и периодической обработки кустов. Предложил (в соавторстве) фенольную теорию иммунитета винограда к филлоксере и др. Автор около 170 работ, в т.ч. 14 монографий и учебников, обладатель 3 свидетельств на изобретения и др.

Новые оригинальные подходы в формировании трехмерных (3D) микро- и наноструктур. Прикладные и фундаментальные исследования. Открыты новые эффекты и явления, созданы новые наноматериалы, системы и сенсоры на их основе.

1. Физические основы оригинальных российских нанотехнологий

Используя упругие напряжения, вызванные несоответствием параметров решеток в тонкопленочных гетероструктурах, осуществлен переход от двумерных пленочных структур к трехмерным (Принц-технология). Был сформирован новый класс трехмерных микро- и наноструктур на основе тонкопленочных оболочек молекулярных и атомарных толщин. Тенденция перехода от плоских структур к более функциональным трехмерным спустя 20 лет после публикации первой работы стала более очевидной (V. Ya. Prinz, V. A. Seleznev, A. K. Gutakovsky, A. V. Chehovskiy, V. V. Preobrazenskii, M. A. Putyato, and T. A. Gavrilova, Free-standing and overgrown InGaAs/GaAs nanotubes, nanohelices and their arrays. Physica E 2000, 6 828. 10.1016/S1386-9477(99)00249-0; Сделано около 700 ссылок). Активное развитие в последние годы аддитивных технологий 3D печати лежит в русле этого научно-технического направления. Однако, прецизионные наноструктуры, которые одновременно формируются сворачиванием напряженных пленок на всей поверхности подложки, принципиально не могут быть сформированы технологиями параллельной микро- и последовательной нано- 3D печати.

В течение 10 лет после пионерской публикации, в первых предложениях статей и обзоров, опубликованных за рубежом на эту тему, присутствовали фразы: discovered; pioneer work; first fabricated by Prinz et al from Russia; concept of the strain-induced three-dimensional micro- and nano-structuring proposed by Prinz et al.; since its discovery by Prinz et al. и т.п. Журнал Science писал, что нанотехнология выкатилась из Сибири [Science 2006 p.313 и p.164]. В разработанную технологию входит десяток оригинальных физических методов, обеспечивающих прецизионность, конфигурацию и целостность 3D наноструктур.

Данная нанотехнология сформировала в физике целое направление исследований и практических применений полупроводниковых и гибридных трехмерных наноструктур из различных материалов, а также разработку наноприборов и новых материалов. Результаты исследований в мировом научном сообществе изложены в многочисленных учебниках, в 3-х десятках обзоров и почти 10 000 статьях, опубликованных в ведущих мировых журналах (более 50 результатов вынесено на обложки). Международные конференции в Японии, Германии, а также специальные секции в США были посвящены только данной технологии. На этих конференциях В.Я. Принц выступал с приглашенными докладами. С помощью данной технологии в мире и в России создано много десятков наноприборов: трубчатые лазеры, быстродействующие термоанемометры, трёхосевые датчики магнитного поля на основе эффекта Холла, трубчатые наноиглы и зонды для атомно-силового микроскопа, плавающие нанороботы и др. Область применения: от гибкой электроники - до сенсоров и устройств лабораторий на чипе. Создано 7 оригинальных высокоэффективных метаматериалов на основе тонкопленочных 3D резонаторов, которые нельзя создать другой технологией: киральные, магнитные и плазмонные. Метаматериалы демонстрируют уникальные характеристики. Например, простейший вариант киральной метаповерхности на основе двуслойных решеток тонкопленочных металлических многовитковых 3D спиралей на GaAs подложке обеспечивает поворот плоскости поляризации излучения более чем на 40°. Рекорды технологии до сих пор принадлежат В.Я. Принцу и его научной группе: отсоединение от кристалла одного монослоя (первая 2D структура), формирование трубки диаметром 2 нм, спирали диаметром 7 нм, гофрировки с периодом 1 нм. В области формирования и практического применения 3D структур нанометровых размеров у этой технологии все еще впереди, так как практически во всех опубликованных за рубежом работах используются наномембраны, но диаметры трубок в основном лежат в интервале 100 нм – 10 мкм. Это вызвано тем, что для формирования нанометровых диаметров требуется, например, сверхкритическая сушка в СО₂ и есть некоторые тонкости процессов, которые не все еще освоили.

Интерес Виктора Яковлевича к созданию 3D структур не ограничивался только технологией сворачивания тонких напряженных пленок. Под его руководством были предложены и разработаны оригинальные гибридные технологии, сочетающие нанопечатную литографию и 3D печать, что позволяет организовать параллельное формирование 3D микро- и наноструктур на подложках большой площади. Впервые на больших площадях с помощью гибридной технологии, включающей в себя нанопечатную литографию и каталитическое травление кремния, сформированы вертикальные полупроводниковые (Si) наноструктуры (с диаметром до 10 нм). Прецизионные массивы и, прежде всего, муаровые, сформированы на больших площадях до 180 см².

В течение последних лет В.Я. Принц значительное внимание уделял богатому на физические явления полупроводниковому материалу VO₂, испытывающему фазовый переход полупроводник-металл. Интерес к материалу вызван тем, что время оптически стимулированного электронного фазового перехода всего 26 фс. Свойства материала ярко проявлялись в отдельных монокристаллах. Предложен метод и реализована прорывная технология, позволившая впервые вырастить массивы нитевидных монокристаллов VO₂ (Mutilin S.V., Prinz V.Ya., Seleznev V.A., Yakovkina L.V., Growth of ordered arrays of vertical free-standing VO₂ nanowires on nanoimprinted Si // Appl. Phys. Lett. – 2018 – Vol. 113 –p. 043010. Результаты вынесены на обложку журнала Applied Physics Letters и входят в одни из лучших результатов этого журнала). Массивы представляют собой основу интеллектуальных фотонных кристаллов, метаматериалов ИК и оптического диапазонов.

Был предложен метод и реализована оригинальная технология формирования нанокристаллов VO₂ со встроенными наноиглами, представляющая собой основу для формирования элементной базы нейроморфных и компьютерных схем со сверхмалым потреблением энергии.

Энергия сверхбыстрого (< 10 нс) переключения нанокристаллов из полупроводникового в металлическое состояние в 10⁵ раз меньше (Prinz V.Ya., Mutilin S.V., Yakovkina L.V., Gutakovskii A. K., and Komonov A. I., A new approach to the fabrication of VO₂ nanoswitches with ultra-low energy consumption // Nanoscale – 2020 – Vol. 12 – pp. 3443-3454.), чем достигнутая ранее другими исследователями.

2. Исследованы свойства структур для СВЧ GaAs полевых транзисторов, HEMT транзисторов, ИС, в результате чего созданы методы входного контроля, способствующие кардинальному улучшению качества приборов

Были установлены причины более чем 80% брака малошумящих СВЧ GaAs и HEMT транзисторов на полупроводниковых заводах СССР. Выяснены причины образования паразитных слоев на границе полуизолирующая подложка GaAs – эпитаксиальная пленка, которые ухудшали характеристики СВЧ транзисторов.

В НИИ и на заводах было внедрено 5 изобретений (только приборов-устройств бесконтактной неразрушающей входной диагностики многослойных структур было передано более 10 экземпляров).

Улучшение технологии и входной контроль структур GaAs и HEMT структур, позволили кардинально увеличить выпуск и качество СВЧ ПТШ, HEMT и интегральных схем (от 12 Ггц до 90 Ггц).

3. Разработаны и созданы новые материалы, актюаторы, сенсоры
1. Предложены методы формирования 3D резонаторов и разработаны уникальные киральные метаматериалы. Метаматериалы созданы с помощью методов 3D микропечати и сворачивания упругих пленок.
2. Разработаны оптические и ИК интеллектуальные наноматериалы, материалы на основе субволновых решеток применением диоксида ванадия.
3. Предложен и реализован оригинальный подход в формировании 3D микро- и наноматериалов с динамической муаровой архитектурой.
4. Разработаны мощные нанодвигатели на основе упругих пленочных полупроводниковых наногофрировок.
5. Предложены методы и технология формирования сверхбыстродействующих сенсоров-анемометров.
6. Трубчатые трёхосевые датчики магнитного поля на основе эффекта Холла.
7. Предложены методы отсоединения графена от подложек и его фторирования. Исследованы свойства фторграфеновых пленок, с графеновыми квантовыми точками, гетероструктуры.
8. Предложены методы формирования природоподобных наноматериалов. Сформированы геккон-адгезивы с микро- и нановолокнами (основа адгезии силы Ван-дер-Ваальса), сверхгидрофобные поверхности.
4. Разработаны и внедрены новые методы и установки диагностики полупроводниковых структур (5 изобретений внедрено)
1. Профилометр (емкостный измеритель профиля концентрации носителя заряда – более 10 приборов). Оригинальный метод.
2. DLTS, спектрометр глубоких уровней (3 прибора). Оригинальный метод постоянной емкости.
3. Неразрушающие и бесконтактные СВЧ методы и установки для входного контроля многослойных полупроводниковых структур А₃В₅ (ГРАН - границ раздела анализатор неразрушающий) работали на всех полупроводниковых заводах, занимающихся СВЧ полевыми транзисторами (ПТШ, HEMT, СВЧ интегральными схемами). Новое направление в неразрушающей диагностике многослойных структур. Некоторые установки-приборы проработали более 10 лет. Предприятия, которые успели освоить входной контроль, выжили в эпоху перестройки.
4. Предложен метод и разработана уникальная установка 3D нанопечати (параллельный метод нанопечати).
5. Разработан оригинальный нейроинтерфейс для исследования прохождения сигнала в 2D нейросетях.
5. Обнаружены и исследованы яркие физические эффекты
1. Открыто гигантское (до 10⁶ раз) увеличение сечений захвата электронов и дырок на глубокие центры в сильных электрических полях в полупроводниках А₃В₅.
2. Экспериментально обнаружена гигантская (до 10⁵ раз) асимметрия магнитосопротивления в цилиндрических оболочках с двумерным электронным газом.
3. Обнаружены эффекты транспорта в 3D структурах с двумерным электронным газом в условиях гигантского градиента магнитного поля (до 10⁵ T/см) (в спиралях, трубках с двумерным электронным газом).
4. Обнаружено, что в нанокристаллах VO₂ возможно уменьшение электрической энергии на фазовое переключение в 10⁵ раз, по сравнению с приведенной в опубликованных работах. Столь малые энергии фазового перехода указывают на электронный, а не на структурный (тепловой) фазовый переход. Использование этого эффекта перспективно для создания новых компьютеров и интеллектуальных схем и материалов.
5. Исследованы плазмонные эффекты и взаимодействие резонансов в субволновых оптических и ИК решетках.
6. Обнаружено сильнополевое переключение проводимости (до 10⁵ раз) в тонкопленочных GaAs структур.
7. Установлено, что физические процессы, протекающие в свободных полупроводниковых монослойных оболочках, отличаются от процессов в более толстых пленках. Например, монослойные полупроводниковые пленки не окисляются и обладают сверхгибкостью. cвернуть

С помощью нее можно формировать структуры, приборы и материалы, которые нельзя сформировать другими технологиями. У нее есть своя ниша. Кратко о сути. Исходными у нас являются многослойные структуры: например, содержащие три слоя из разных полупроводников. Первым на подложке располагается жертвенный слой, а когда формируются второй и третий, их атомы, под действием межатомных сил, располагаются точно над атомами предыдущего слоя. Это происходит, несмотря на то, что второй и третий слои формируются из разных материалов, у которых в свободном состоянии атомные решетки имеют разные размеры. Если размер решетки больше — пленка сжимается, если меньше — растягивается. Когда жертвенный слой отсоединяется, остальные стремятся вернуться в исходное положение — возникает момент сил, и пленка сворачивается.

— метод формирования трёхмерных микро- и наноструктур, основанный на отделении напряжённых полупроводниковых плёнок от подложки и последующего сворачивания их в пространственный объект. Технология названа в честь учёного, работавшего в Институте физики полупроводников СО РАН, Виктора Яковлевича Принца, предложившего этот метод в 1995 году (цитата по Википедии).

В ходе работы контактировать с Виктором Яковлевичем приходилось все чаще и чаще. Постепенно он начал меня загружать технологическими задачами. Например, отсоединение тонкой (толщиной 0.5 мкм) эпитаксиальной пленки AlGaAs/GaA от подложки. Это могло существенно улучшить частотные характеристики изготавливаемых транзисторов. Виктор Яковлевич говорил, что японцы на конференции показывали такую возможность, а в журнале Applied Physics Letters на эту тему была уже опубликована в 1987 г. статья. Казалось, что все известно: отсоединение пленки осуществлялось с помощью высокоселективного травления плавиковой кислотой дополнительного жертвенного слоя AlAs, выращенного специально между пленкой и подложкой. Авторы статьи использовали для упрочнения пленки дополнительный слой воска Apizon W. В то время купить или достать это вещество было невозможно. Необходимо было найти органическое покрытие, которое бы выдержало длительное травление в плавиковой кислоте, а главное, не отскочило бы от гетеропленки. Обычный парафин, пицеин и химически стойкий лак не годились для этой цели, и тут возникла идея использовать натуральный пчелиный воск, ведь в иностранном названии вещества содержалось слово пчела. Виктор Яковлевич был на конференции, когда я взял необходимую структуру в группе В.В. Преображенского, приклеил ее с помощью воска на кусочек фторопласта и оставил в травителе на несколько дней. Жертвенный слой селективно растворился, подложка была удалена, а тонкая эпитаксиальная пленка осталась приклеенной к фторопласту. Когда Виктор Яковлевич вернулся с конференции, и я ему показал образец, он очень обрадовался и стал восторженно делиться этой новостью с другими сотрудниками лаборатории. Сразу у Виктора Яковлевича возникло множество идей, и мы начали помещать в травитель кусочки уже выращенных различных гетерострутур, в том числе со сверхрешетками, и наблюдать в оптический микроскоп как формируются подвешенные GaAs мембраны. Так началось наше тесное сотрудничество. Хорошо запомнились слова, которые он говорил в то непростое время (середина 90-х) «работать в нашем Институте имеет смысл, если придумывать и делать что-то новое на мировом уровне», «из тебя я хочу вырастить нанотехнолога».

В это время Виктор Яковлевич уже вел работу с Е.Б. Гороховым по контролируемому формированию трещин в аморфных пленках Si₃N₄ для применения в нанолитографии, и существенным недостатком были неровные края формируемых трещин. Виктор Яковлевич предложил перейти от аморфных пленок к тонким монокристаллическим мембранам из GaAs, которые мы уже научились делать. Мы решили проблему, как сделать образцы для просвечивающего электронного микроскопа и совместно с А.К. Гутаковским показали, что трещиной мы можем сформировать окна шириной в 1 нм с атомно-гладкими краями.

Работа с Виктором Яковлевичем была творческая, он учил изобретать, придумывать новое. У нас был толстый рабочий журнал, в который мы записывали идеи технологий изготовления новых приборов и устройств. Виктор Яковлевич обязательно отмечал автора идеи или ее модификации. Одним из принципов было использовать нежелательное явление в положительном качестве. Другим принципом было — найти как можно больше способов решения проблемы, а затем выбрать наиболее легко реализуемый вариант. Это была его идея — раздвинуть берега трещины с помощью механически напряженного слоя InGaAs, ведь для технологии нужно иметь трещины- окна разной ширины или даже управлять ими.

Нам вырастили специальную гетероструктуру, профиль которой предложил Виктор Яковлевич, и я начал работать с ней. Напряжения в созданной структуре были столь велики, что при травлении жертвенного слоя пленка из InGaAs/GaA свернулась в трубку-рулончик диаметром в 10 мкм. Мы просто были потрясены наблюдаемым явлением, это происходило в конце июля 1995 г. На следующий день Виктор Яковлевич пришел и записал в моем рабочем журнале по поводу рулончика: «Это целое направление!!! Введение геометрического фактора в микро- и наноэлектронику» (см. фото), кратко написал, что трубки-рулончики будут проявлять новые свойства в магнитном и электрическом полях, при облучении светом. Он тогда часто говорил, что опережает то, что делают в мире, на 10 лет, и эта запись из журнала подтверждает это.

Не сразу мы переключились с трещин на трубки, почти год мы к ним не прикасались, пока Виктор Яковлевич не предложил проверить их прочность. Мы были в восторге, когда это сделали — трубки выдерживали нагрузку в 1 тонну/см². Они просто упруго деформировались под таким весом, т.е. они могли быть элементами приборов. Началась планомерная работа по исследованию процессов самосворачивания напряженных пленок в трубки. Была обнаружена анизотропия направления сворачивания трубок и спиралей. Ответы на вопрос почему это происходит были найдены Виктором Яковлевичем. Он поставил цель свернуть трубку из 1 монослоя InAs и 1 монослоя GaAs, и только через 1.5 года работы нам удалось достичь этого. Отмечу, что мы и сами не очень верили, что получится, ведь было хорошо известно, что поверхность GaAs и InAs очень быстро окисляются на воздухе. Специально заказывали в группах В.В. Преображенского и А.И. Торопова выращивание напряженных гетероструктур с различными профилями, из которых затем формировали нанотрубки. Мы обнаружили, что можем увидеть наличие нанотрубок диаметром меньше 100нм на подложке с помощью оптического микроскопа. Они светились при использовании метода темного поля. Это позволило подобрать оптимальные составы травителей жертвенных слоев и сделать образцы нанотрубок, которые исследовались методом просвечивающей электронной микроскопии А.К. Гутаковским. Мы с Виктором Яковлевичем обязательно присутствовали при этих исследованиях, нашли решения, как просто сделать образцы. Никогда не забуду, как искренне радовался Виктор Яковлевич, когда мы увидели идеально ровную трещину, многовитковые нанотрубки с монокристаллическими стенками. Действительно, то, что сделали мы, никто в мире не делал! Мы были первыми! Мы отсоединили два молекулярных монокристаллических слоя от подложки! Мы получали важную информацию об образцах, на основе которых вводили изменения в профили гетероструктур. Мы использовали достижения мирового уровня в области молекулярно-лучевой эпитаксии гетероструктур, которые были развиты в нашем Институте, а характеризацию наноструктур проводили на современном просвечивающем электронном микроскопе высокого разрешения.

Виктор Яковлевич был настолько увлечен исследованиями, что и сам часто принимал участие в экспериментах по формированию трехмерных наноструктур. Каждый рабочий день заканчивался после 9 вечера, мы уходили домой, только если сделали небольшой шаг в развиваемой нами области. Не всегда все получалось легко и с ходу. Обычно, видя, что все подустали, он говорил: «Ну все, втыкай топор, пойдем домой». Мы часто шли домой вместе, нам было по пути, обычно он нес дипломат с копиями статей и журналов из библиотеки, которые он еще хотел прочитать дома, и тут его мозг продолжал работать, часто бывало, что остановимся, а он возьмет и нарисует на поверхности снежного сугроба схему нового квантового прибора. В нем была харизма, которая необычным образом действовала на меня, он приходил с какой-нибудь проблемой, и мы начинали ее решать и находили нетривиальные решения. Это были минуты творческой радости, он говорил, что мы настроились на волну.

Он всегда много читал, знал все передовые мировые работы в области нанотехнологий, на пальцах мог объяснить суть того или иного физического явления, всегда был рад, когда и мне удавалось найти статьи с неизвестными ему решениями. Виктор Яковлевич плотно работал с нами, тогда молодыми сотрудниками лаборатории, мною и Воробьевым, учил нас, как правильно делать доклады на конференциях, готовил к конкурсам молодых ученых ИФП, привлекал к написанию грантов РФФИ. Он был научным руководителем, который мог найти время, даже в выходной или праздничный день, что бы поработать с нами. Благодаря его усилиям мы почти всегда были в призерах, он помог нам написать и защитить кандидатские диссертации. Виктор Яковлевич никогда не боялся браться за новые для себя области, быстро вникал в них, понимал основные проблемы и выдавал новые необычные решения. Его называли генератором идей. Многие идеи остались нереализованными, для их воплощения нужна работа целого института с современным технологическим и исследовательским оборудованием и грамотными специалистами, об этом он мечтал.»

«Лаборатория В.Я. Принца была известна среди студентов ФФ НГУ, и попасть туда считалось престижным. Несколько ребят с нашего потока делали попытки, но неудачно. Виктор Яковлевич подробно расспрашивал о том, что студенты исследовали ранее в других лабораториях и на практикумах, и многие не проходили этой проверки. Мне же повезло. Когда я пришёл с целью найти себе лабораторию в магистратуре, Виктор Яковлевич совместно с С.Н. Речкуновым начали расспрашивать меня, над чем я работал в бакалавриате. Разговор шёл достаточно активно, и меня с явным интересом спрашивали о деталях работы. Я даже не понял, что меня «собеседуют». Вот так и оказался в лаборатории №7»

С ярким энтузиазмом он рассказывал о технологиях, основанных на использовании трещин в пленках, в сложных условиях, когда невозможно проводить литографические процессы на наноуровне. А как впечатляли идеи Виктора Яковлевича о создании «шапки-невидимки» или абсолютно нового сенсора (анемометра) для аэродинамических труб!

Виктор Яковлевич проводил многогранную, сложную работу руководителя, основанную на множестве тактических ходов и имеющую единое стратегическое технологическое направление. Несмотря на большую занятость, он активно участвовал в жизни института. Он включался в обсуждения проблем комплексной поддержки научных и технологических исследований, развития сети центров коллективного пользования и материально-технического обеспечения лабораторий в дирекции, на совещаниях и ученых советах. Он был обязательным участником, дискуссий, касающихся кадровых вопросов, уделяя внимание, как деталям карьерного роста молодого начинающего сотрудника, так и уже состоявшегося научного корифея. В вопросах, касающихся проблем молодых сотрудников, он всегда был категоричен, всегда - «за», в пользу молодежи.

Из своих личных впечатлений, могу сказать, что Виктор был открытым человеком, с активной жизненной позицией, он пытался сделать мир лучше, он защищал слабых, нападал на сильных, не соглашался ни с кем, если его мнение отличалось. Иногда он был ярым противником решений дирекции по каким-либо вопросам: приходил, отстаивал свое мнение, а спустя некоторое время возвращался и сознавался, что был неправ, так как не имел достаточно информации или не понимал тренд, реализуемый дирекцией. Эта честность, открытость обсуждения сближала Виктора Яковлевича с административной командой Института. Я не единожды обсуждал с Виктором непростые вопросы развития института, расстановку кадров, обеспечение оборудованием, понимая, что услышу ответ человека, который болеет душой за институт, за его будущее. К комментариям Виктора я внимательно прислушивался и делал выводы.

«Принц-технология» очень быстро овладела умами большого количества ученых во всех странах, она была вписана в университетские учебники. Это воодушевляло Виктора Яковлевича и его соратников на новые научные или, как он говорил сам, технологические прорывы.

Со стороны дирекции, мы видели в лаборатории №7 слаженную работу единой команды, в которой каждый имел свои обязанности и, конечно, свою ответственность, и вклад каждого участника был важен для достижения научного результата, сформулированного научным лидером и администратором одновременно — Виктором Яковлевичем Принцем.

Вспоминаю избрание В.Я. Принца членом-корреспондентом РАН: голосование проходило в Отделении физических наук РАН поздно вечером — я уже освободился и позвонил Виктору, чтобы поддержать его! Он сказал, что сидит в кафе, в районе метро «Октябрьская». Я приехал к нему, он действительно был один в кофейне. Увидев меня, сказал, что не верит в успех голосования, но время не потеряно, так как, пока идет голосование, он придумал сорок с лишним НОВЫХ ИДЕЙ и показал мне их, записанные на бумаге. Дальнейшее ожидание результатов голосования, мы провели за обсуждением этих идей. Вот таким был — член-корреспондент РАН Виктор Яковлевич Принц.

Виктор Яковлевич фанатически любил свою работу. Профессионал с большой буквы, демонстрирующий пионерские, прорывные результаты, признанные во всем мире, ученый с большой открытой душой, бесконечно преданный своему делу, своей лаборатории, своему институту.

В начале 1980-х отдел распался, потом 7-я лаборатория переехала в ЛТК, я продолжал работать в термостате, и мы встречались уже только на институтских семинарах, защитах дипломов и диссертаций, праздниках. Наша дружба началась с пари, заключенного в 90-х. Тогда число публикуемых статей приобретало всё большее значение. У Принца и его коллег было много результатов, однако он был так увлечен и занят реальным делом, что на написание статей времени не оставалось.

Однажды (кажется, это было на новогоднем вечере), услышав в очередной раз горячие заверения Виктора, что вот уж в новом, наступающем году он непременно напишет и опубликует много статей, я предложил ему пари-соревнование: кто больше. По условиям пари, проигравший должен был устроить приём у себя дома. Я выиграл пари и рад этому: Виктор и Ирина очень гостеприимно нас с женой встретили и устроили замечательный вечер, с вкуснейшим ужином и интересными разговорами. Много лет прошло, а этот вечер и дружескую теплоту семьи Принцев помню очень хорошо.

Осенью 2004 года в Томске проходила конференция по арсениду галлия, и для участников устроили экскурсию в НИИ полупроводниковых приборов. Запомнилось, с каким искренним уважением и восхищением, граничащим с обожанием, смотрели на Принца сотрудники (и особенно сотрудницы) НИИ ПП. Ещё бы! К ним явился сам Принц – гуру емкостных методов исследования полупроводников, создатель приборов, которые использовались в этом Институте многие годы, без которых успешная разработка арсенид-галлиевых диодов Ганна и полевых транзисторов была бы невозможной. Это был момент настоящей, заслуженной, народной славы! Радость за друга смешивалась с белой завистью. Было видно, что Принцу приятно такое искреннее признание его достижений, но при этом он совершенно не важничал, держался просто и дружелюбно, шутил и смеялся; в общем, как всегда, радовался сам и радовал окружающих.

В 2004 году емкостная спектроскопия была для Принца пройденным этапом. Настало время расцвета Принц-технологии, и в первый же день томской конференции Виктор сделал пленарный доклад о трёхмерных наноструктурах. С жаром и энтузиазмом, эмоционально и увлеченно рассказывал он о сворачивающихся трубках и спиралях, "оболочках" и "цветочках", о блестящих перспективах их практического использования. Речь выходила далеко за рамки рутинного академического доклада, из регламента тоже выходила, зато изобиловала яркими словечками и выражениями, так что ироничный Альперович не мог просто слушать и начал конспектировать. Вечером, на приветственной вечеринке, в узком кругу коллег, я рискнул процитировать часть записей. Витя весело смеялся и, мне кажется, совершенно не обиделся; он обладал настоящим чувством юмора и умел доброжелательно принимать дружеские шутки. С тех пор повелось: завидев меня перед своим выступлением на конференции или Ученом совете, Принц подходил, и со смехом похлопывая по плечу, полу-спрашивал, полу-утверждал: "Ну что, Виталий, опять будешь за мной записывать!?" – "Конечно, буду!" А как же иначе? Разве можно не записать, например, замечательную фразу из рассказа о плазмонных наноструктурах: "Я всегда удивляюсь свету, который проникает во все щели и при этом не сходит с ума!" Слова Поэта!

Принц был лишен всякого снобизма и готов был на равных обсуждать научные вопросы хоть с академиком, хоть со студентом. В памяти такая «фотография»: 2017 год, российская конференция по физике полупроводников в Екатеринбурге. В перерыве, сразу после своего приглашенного доклада, Принц, устроившись на подоконнике Института физики металлов, внимательно и заинтересованно слушает, можно сказать – внимает разъяснениям молодого Андрея Шерстобитова по поводу измерения эффекта Холла.

Слушая научные доклады, обычно задаёшься вопросом: стоит ли рассказать об этой работе студентам? Студентам можно рассказывать о многих достижениях Принца и его коллег. Сам он любил рассказать про зрелищные, красивые трехмерные наноструктуры, метаматериалы, массивы нанокристаллов диоксида ванадия. Я предпочитаю рассказывать студентам о менее популярном, но удивительном и глубоком физическом явлении: гигантском (на несколько порядков) увеличении сечения захвата электронов и дырок в GaAs на глубокие центры в сильных электрических полях. Работа Принца и Речкунова, в которой сообщалось об обнаружении и исследовании этого явления, была опубликована ещё в 1983 году, однако оно до сих не получило удовлетворительного теоретического объяснения; более того, известные теории предсказывают не увеличение, а уменьшение сечения захвата в электрическом поле. Эта интересная загадка в области глубоких центров – «тёмной материи» физики полупроводников, важная часть научных достижений Виктора Яковлевича Принца.

Круглые бисквиты, попарно склеенные ванильным или шоколадным кремом, на цилиндрической пачке изображен молодой мужчина при шпаге, богато одетый, в шляпе с пером- словом принц крови. Но потом, как все знают, появился и закрепился навсегда термин Prinztechnology – лучшая награда и лучшая память талантливому ученому.

Витя был полон различных идей, не всегда они реализовались, но рождались в его голове в большом количестве. Креативность этого человека была удивительно велика. Его безвременный и трагический уход – огромная потеря для всех нас, знавших его, для Института , для физики наноструктур и вообще для нашей ФИЗИКИ.

Очень интересным является также разработанный В.Я.Принцем с сотрудниками метод создания объёмных наностроуктур в виде трубочек, с толщиной многослойных стенок всего 2-3 молекулярных слоя. Отмечу, что большой вклад в осуществление этой плодотворной идеи внесли прежде всего В.А.Селезнёв и С.В.Голод. Эта разработка нашла различные практические применения получила большой резонанс в научном мире, как у нас в стране, так и за рубежом.

Для меня было очень приятной неожиданностью услышать на одной из полупроводниковой конференций слова Академика Ж.И. Алфёрова: «С удовольствием сообщаю собравшимся, что разработка сотрудника ИФП СО РАН В.Я. Принца, называемая “Принц-технолоджи” широко разбежалась по миру». Такое высказывание дорогого стоит.

Виктор Яковлевич был очень принципиальным в научных дискуссиях на ученом совете, семинарах и советах по защите диссертаций. В обычном общении он был очень добрым, отзывчивым и непосредственно реагирующим на окружающие события человеком. Это, кстати, ярко проявилось во время нашего общего отдыха в моём родном городе Одессе. Запомнился организованный им поминальный ужин, посвященный недавней смерти его руководителя П.А.Бородовского.

Совсем с другой стороны проявилась острота восприятия при визите известного по рассказу Куприна кафе «Гамбринус», где Витя пустился в пляс под зажигательную музыку на одесские мотивы. Обстановка в этом кафе действительно толкала на это. Чего стоит только салат «Эмигрантка» в меню.

Он был хорошим семьянином. Он много помогал мне в непростых для меня сейчас, будничных делах. Он был для меня надёжным другом. Память об этом прекрасном человеке я сохраню навсегда.

После переезда в новый корпус ЛТК наши рабочие комнаты оказались совсем рядом, и реализация «Prinz-technology» происходила почти у меня на глазах. Витя, став заведующим лабораторией, загорелся новой идеей и сумел вдохновить молодежь на работу по новому направлению. Надо сказать, что у нас в институте не так много заведующих лабораторией, которых можно назвать «играющий тренер», Принца можно. Он проводил в лаборатории по 12 часов в сутки, непрерывно обсуждая с сотрудниками лаборатории пути реализации идей и лежащую в их основе физику. Его рабочий кабинет всегда был завален свежими оттисками статей. И эти статьи не просто лежали, Принц с ними работал. Через несколько лет были получены первые результаты, написаны статьи, сделаны доклады на конференциях. Признание эта работа сначала получила за рубежом и только позже у нас в стране. Принц много работал с молодежью. Студенты всегда хотели попасть на практику в лаб.7, так как знали, что там им будет интересно. Виктор Яковлевич никогда не жалел своего личного времени на общение с заинтересованными студентами. Я помню, как он расстраивался, когда не мог оставить у себя в лаборатории из-за отсутствия ставок молодых перспективных ребят после окончания Университета. Принц всегда был полон новых идей и предложений и пытался вдохновить ими окружающих. Часто он был похож на восторженного ребенка, которому все интересно. Это редкое качество в зрелом возрасте. Работа на 5-м этаже кипела и по будням, и по выходным. В течение дня было слышно, как В.Я. кому-то что-то объясняет, кого-то журит, а по вечерам сидит за статьями и рецензиями. Молодежь лаборатории тоже засиживалась в лаборатории допоздна. Сначала было подозрение, что молодым сотрудникам просто неловко уходить домой, если заведующий еще на работе. Но когда Виктор Яковлевич уехал на несколько месяцев в командировку, в лаборатории ничего не изменилось.

Принц всегда мечтал, чтобы у нас в институте технология заняла достойное место. В последние годы им были инициированы работы по метаматериалам, графену и окислам ванадия. Наверное, не все знают, что название институтского мегагранта «Квантовые структуры для посткремниевой электроники» было предложено Виктором Яковлевичем.

Виктор Яковлевич и сам, как впервые, искренне удивлялся каждому очередному научному чуду, и мы бежали дальше, по дороге он объяснял некоторые чудеса простыми словами, понятными первокласснице. Я сама пришла в институт незадолго до этого, и первое общее впечатление о работах соседних лабораторий сложилось у меня именно тогда. Это была совершенно необыкновенная экскурсия, до сих пор вспоминаю ее как какой-то невероятный праздник, просто феерию. “Экспериментариумы” и прочие научные развлечения для детей, квесты с заданиями и головоломками - все это появилось и стало популярным гораздо позже, но с этим невероятным путешествием по нашему лабораторному корпусу их нельзя даже сравнить.

Через три дня в классе дочери проходило анкетирование, и учительница была немало удивлена тем, что почти все дети написали, что хотят работать в Институте физики полупроводников.

Когда я спросила дочь “Что же для тебя было самым интересным в нашем институте?”, она, ни секунды не колеблясь, уверенно сказала: “Самое интересное в Вашем институте – это, конечно, Виктор Яковлевич!”.

Виктор Яковлевич всегда вызывал большой интерес у детей, у него было восприятие мира, очень похожее на детское, – открытое, искреннее, какое-то очень ясное, не замутненное суетой, не “замыленное” обыденностью, он совершенно не выносил бездеятельности. Принц сам как ребенок радовался оригинальным игрушкам, “изюминка” которых объяснялась физическими эффектами. У него в кабинете всегда было несколько таких игрушек, и они постоянно менялись, потому что он часто их дарил. В отличие от большинства взрослых Виктор Яковлевич не потерял способности восхищаться привычными и хорошо понятными вещами и явлениями, а необычные приводили его просто в восторг.

И детей, и молодежь Принц притягивал в первую очередь своей харизмой, увлеченностью, невероятным драйвом, отсутствием фальши, формализма, позы. С подчиненными, детьми и студентами он всегда разговаривал на равных, и своим примером заложил в лаборатории традиции очень бережного уважительного отношения к студентам, щедрость в передаче им знаний. Меня поражало, как, будучи в постоянном жестком цейтноте, он всегда был готов помочь любому студенту лаборатории, не жалея времени. Помню, как вечером накануне вылета на крупную зарубежную конференцию, для приглашенного доклада на которой ему оставалось подготовить еще довольно много слайдов, Принц полтора часа сидел и корректировал презентацию для студенческой конференции, терпеливо и без малейшей спешки объясняя студенту, как четко структурировать и представить результаты курсовой. Становясь в дальнейшем хорошими специалистами и сотрудниками лаборатории, эти студенты сами вкладывались в каждого второкурсника, не жалея сил и времени. Такого уважительного и равноправного отношения старших к студентам и молодежи, я больше не встречала нигде, кроме, пожалуй, коллектива Павла Белова в ИТМО.

Виктор Яковлевич никогда не давил авторитетом, он воодушевлял, вдохновлял, поддерживал энтузиазм как никто другой. Когда я пришла с просьбой принять меня в лабораторию, уже после собеседования, решая, что мне поручить, Принц долго и подробно расспрашивал, что меня интересует в физике, чем занималась раньше, и потом, совсем недолго подумав, предложил интереснейшее и широкое поле деятельности. Он сказал, что все физические свойства, которые успели исследовать у созданных в лаборатории новых трехмерных нанопленочных объектов, оказались очень необычны, – и механические, и магнитные, и другие, и что он давно мечтал, чтобы кто-то в лаборатории занялся взаимодействием таких структур с электромагнитным излучением, но людей не хватает. При этих словах Виктор Яковлевич как фокусник вытянул откуда-то из широких рядов книг тоненькую брошюру из библиотечки “Квант” и раскрыл ее на абзаце с подчеркнутыми карандашом словами о том, что спирали вращают плоскость поляризации. Я очень благодарна Виктору Яковлевичу за то, что он дал мне это интереснейшее направление, за его личную помощь и поддержку, за все, что привело наш коллектив к результатам, которые были красивы даже в буквальном смысле этого слова
https://www.nature.com/articles/srep43334.

Принцем была создана замечательная творческая атмосфера, работать в которой было удовольствием, он сформировал крепкий научный коллектив, которому по силам было, как часто казалось, невозможное (невольно вспоминается клише из ролика про нашу лабораторию - “здесь фантазии становятся реальностью… ”). На мой взгляд, предложение заняться взаимодействием этих новых нанообъектов с излучением было даже слишком большим авансом для нового сотрудника, знакомого с технологией только по статьям, но потом я поняла, что это было вполне в стиле руководства Виктора Яковлевича, – он не боялся ставить совершенно новые для сотрудников задачи, и его уверенность в том, что они справятся, была отличным стимулом для развития. В первые годы мне надо было осваивать много нового, в первую очередь, по технологии, и я сразу почувствовала и оценила доброжелательную, рабочую обстановку в лаборатории. Со мной щедро делились своими многочисленными ноу-хау, помогали осваивать тонкости технологии, и сами выполняли уникальные операции такие замечательные специалисты как С.В. Голод и В.А. Селезнев, многому научил сам В.Я. Принц, разнообразную практическую помощь и советы получила я в это время от Р.А. Соотс, А.В. Принца, А.Б. Воробьева и остальных сотрудников, иногда Виктор Яковлевич ходил в соседние лаборатории, где нас тоже всегда охотно консультировали. Расти и развиваться в лаборатории было легко и естественно и студенту, и любому новичку благодаря поддержке всех сотрудников.

Виктор Яковлевич был идеальным руководителем – он был в курсе всего, что делалось в лаборатории, направлял работы, не мешая проявлениям самостоятельности и инициативе, активно помогал, если что-то застопорилось. Вспоминается, как он стремительно пробегал по лаборатории утром, коротко успевая поговорить почти с каждым, – обсуждал текущие научные вопросы и пути решения технологических проблем, которые возникали почти ежедневно, разбирал полученные данные, с восторгом радовался удачным находкам и интересным результатам, часто подсказывал, какие новинки научной литературы могут помочь в конкретном вопросе (научная эрудиция у него была необычайная, поздно вечером он часто уходил с работы с толстой пачкой новых статей и возвращался утром с той же пачкой, испещренной пометками и подчеркиваниям). С кем-то останавливался поговорить подольше – проанализировать результаты, обсудить дальнейшие планы, пофантазировать о том, как оригинально использовать на практике обнаруженные эффекты. Думаю, у каждого в лаборатории хранятся такие листки с четкими и простыми схемами разнообразных устройств и изящными узорами и виньетками, которые Принц машинально чертил, когда задумывался. Если сам не знал ответа на вопрос, часто мог порекомендовать грамотного специалиста в Академгородке, причем признавать свое незнание чего-либо Виктор Яковлевич совершенно не стеснялся – у него не было ни малейшего желания казаться умнее, талантливее или значительнее, чем он был. Он мог расспрашивать о чем-то младших сотрудников и аспирантов, которые уже проработали какую-то узкоспециальную тему, и свободно советоваться с ними, обязательно искренне поблагодарив потом за помощь.

Про научные достижения Виктора Яковлевича сказано и написано много. В текучке постоянной работы, конечно, меня часто поражали именно разные грани его научного таланта: непрерывный фейерверк оригинальных идей, научная интуиция, высокая работоспособность, широчайшая осведомленность по самым разным новинкам науки, точная и образная научная речь. Но оглядываясь назад, все более отчетливо и остро вспоминаются именно его человеческие качества – доброта, сила характера, интеллигентность, чувство юмора, душевное тепло и, конечно, улыбка. Принц был очень счастливым. Если кто-то скажет, что просто повезло: яркий талант + интересная работа + замечательная семья = легкая жизнь, то будет неправ. Его талант нередко сталкивался с невозможностью реализации идей, поток административных бумаг отрывал от науки, любимая работа сопровождалась постоянными перегрузками, из-за которых он и с любимой семьей проводил гораздо меньше времени, чем хотел. Простой его жизнь не была, и трудностей в ней было побольше, чем у многих других, но это была очень гармоничная жизнь. Принц был на редкость цельным человеком и умел жить легко и жизнерадостно, даже когда было очень трудно. Счастливым его делало, наверное, в первую очередь именно необыкновенно живое отношение к жизни, и этим он щедро делился со всеми окружающими.

Я верю, что его ученики, сотрудники лаборатории, продолжат развивать эти замыслы, успешно завершат неоконченные проекты и воплотят в жизнь его открытия.

Весна 2020 выдалась ранняя, и 70-летие Виктора Яковлевича мы отметили на даче. Юбилей получился очень теплый, семейный. Приехали горячо любимые внуки, дети – вся большая дружная семья была в сборе. Внучки подарили картины, которые сами нарисовали для любимого дедушки. Надо сказать, что любимым дедушкой Виктор Яковлевич был не только для родных внучат, но и для всей окрестной детворы. Соседские дети всегда с нетерпением ждали приезда Виктора Яковлевича, подбегали к нему с криками: «Ура! Приехал самый лучший дедушка!», и сразу начиналось много интересного. Он мог увлекательно рассказывать, как устроены крылья бабочки, отчего гремит гром, почему ящерицы гекконы могут ходить по потолку, как устроены лапки муравья, про шапку-невидимку, которую он может сделать из метаматериалов. Мог ответить на любой вопрос об окружающем мире понятным языком и всегда уважительно относился к собеседнику. Виктор сам был как большой ребенок, но в решающие моменты жизни всегда брал ответственность на себя, и все действительно важные для семьи решения принимал сам. Я понимала, что рядом со мной необыкновенный человек, и старалась оградить его от бытовых проблем и помочь ему всем, чем могла. Я благодарна судьбе, что 45 лет была рядом с Принцем, человеком огромного таланта и души.

Всегда с искренней улыбкой, комплиментом (он был большой мастер говорить их), участием, но никогда свои проблемы не взваливал на других.

С ним можно было поговорить на любую тему, но он никогда не кичился своими знаниями.

Человек с тонким чувством юмора, умел видеть и ценить прекрасное.

Человек не казался, а был. Светлая память о прекрасном человеке останется в наших сердцах. Я благодарю судьбу за честь знать Вас –Виктор Яковлевич.

Потом он стал приносить журнал «Story», где были истории из жизни интересных известных людей 20 и 21 века. Журналы прочитывались нами всегда полностью, и их номера до сих пор хранятся у нас.

Хочется отметить его умение разговаривать с молодыми людьми и заражать их своей увлеченностью к науке. Наш внук Федор Максимов, студент МФТИ, выбирал кафедру для специализации. Летом мы устроили ему встречу с Виктором Яковлевичем для беседы. Интересно, что встречу он назначил в 21 час, на работе, чтобы его не отвлекали от беседы со студентом. Эта беседа помогла Федору определиться с кафедрой (квантовые компьютеры), и на следующий год Федя встречался с Виктором Яковлевичем еще раз. Они обсуждали на равных возможные точки соприкосновения его работы и работы лаборатории Виктора Яковлевича.

Хочется отдельно вспомнить, как Виктор Яковлевич общался с друзьями-женщинами. Все для него были прекрасными, умницами. Он всегда замечал любую обновку в одежде и украшениях, любил делать комплименты. В общем, был настоящим принцем. Думаем, не зря его фамилия была Принц.

Его увлечения были многогранны: это и музыка, и стихи, и книги, и красивые, оригинальные ролики из интернета. Он очень любил тему космоса, любимой песней у него была «И на Марсе будут яблони цвести», верил, что так когда-то и будет.

Прошел почти год, как Виктора нет с нами. Нам его очень не хватает! До сих пор не верится, что это произошло.

Мы, в плановом отделе, всегда ждали поздравление от лаборатории № 7. Их поздравления отличались оригинальностью и искренностью. Как бы невероятно не были заняты в конце года Виктор Яковлевич и его сотрудники, они всегда находили время творчески подойти к поздравлению наших институтских служб. Однажды на Новый год Виктор Яковлевич подарил нам, сотрудникам планового отдела, нашу общую фотографию. Это была очень необычная фотография! Мы вчетвером были «сфотографированы» в Париже, на фоне Эйфелевой башни!

В то время отправиться в путешествие за границу никто из нас себе не мог позволить, и даже еще и не мечтал. Но Виктор Яковлевич сказал, что это волшебная фотография, и он обещает, что мы все скоро на самом деле побываем там, погуляем по Парижу и сделаем настоящие фотографии возле Эйфелевой башни. И это все сбылось!