Академик Александр Латышев — о необходимости элементной базы для замещения аналогов производства США

Источник: «Коммерсант-Наука»

Александр Латышев. Фото: Андрей Афанасьев

Где у ученых «долина смерти», чему японцы аплодируют стоя и за что Запад трижды может наложить санкции, рассказывает директор Института физики полупроводников Сибирского отделения РАН академик Александр Латышев. Но первый вопрос к нему: нужны ли вообще академические институты?

— Институты как центры компетенции всегда важны, вне всякого сомнения. Но сейчас особенно. С моей точки зрения, это связано с тем, что академические институты имеют существенный задел в области выполнения больших академических или промышленно ориентированных проектов. Второе: в институтах аккумулировано дорогостоящее оборудование — технологическое, научное, диагностическое. Очень важно наличие всего этого комплекса. В-третьих, в институте работают люди с многолетним опытом проведения исследований и умеющие обслуживать эти сложные установки. Причем установки зачастую другие, не такие, как в промышленности. Например, у наших индустриальных партнеров они ориентированы на типовые технологические операции, автоматически загружаются, там поддерживаются стабильные во времени режимы, но в более узких температурных интервалах.

А у нас все не так. Иногда это просто штучное оборудование, изготовленное по нашим заказам, но у него более широкий функционал. Мы можем нагревать подложки до разных температур, напускать различные газы и т. д. Эта гибкость в проведении экспериментов, которая есть у наших установок, нами же зачастую и созданных, очень важна. Еще очень важны ремонт оборудования, сертификация, калибровка. Всем этим академические институты обладают в полной мере.

«Обеспечить технологический суверенитет»

— А как же внедрение в промышленность?

— Сейчас инновационный бизнес и академическая наука должны идти рядом, опираться друг на друга. Ведь задачи у них одинаковые, а возможности разные. Для ученых важно получить желаемый результат, и не обсуждается вопрос о коэффициенте выхода готовых изделий, который, как правило, у нас очень низкий. Технологии как таковой у исследователя может и не быть: мы на несовершенном оборудовании научились делать единичные экземпляры, продемонстрировали их работоспособность. Мы сделали тысячу, чтобы выбрать пять штук, которые заработают. Понятно, почему так: у нас отсутствует необходимое технологическое оборудование, нет химически чистых материалов, наконец, нет чистых помещений. Да, мы что-то создаем, но этого недостаточно, а надо, чтобы технология была работоспособной по-настоящему. Поэтому тесная связь между промышленностью, индустриальным партнером и наукой сейчас чрезвычайно важна, причем и тем, и другим, ведь задача перед нами общая: добиваться того, чтобы обеспечить технологический суверенитет России.

— Что у вас в институте делается в этом направлении?

— Многое. Традиционный лаврентьевский «треугольник», который опирался на науку, производство и образование, сейчас еще подкрепляется региональной властью. Она обратила внимание на науку. Это, например, выражается в реальном софинансировании проектов, которые поддержаны Российским научным фондом. Поскольку деньги сюда входят еще и региональные, то проекты ориентированы на региональную промышленность. Главное, что выделенные гранты позволяют продвигать проекты от стадии идеи до создания опытного образца взаимовыгодно для науки и бизнеса.

— Российский научный фонд решил сделать так называемые технологические проекты, когда промышленность диктует свои интересы, а наука их выполняет. Это правильно? Как вы считаете?

— Да, мне эта идея нравится. Только промышленность ничего не диктует — она сформулировала свои конкретные проблемы, сказала, что ей требуется, а мы уже предлагаем под это свои решения. После этого РНФ отбирает те проекты, которые они посчитали значимыми, и появилось то, чего давно уже не было,— «портфель заказов» от государства. Другими словами, прорывные технологические проекты РНФ, сформулированные в интересах инновационного бизнеса, обеспечивают «коммуникационные мосты» между наукой и промышленностью. Такой мостик показывает, как это может развиваться. И это совершенно нормально.

— А как же фундаментальная наука?

— Обеспечить программу фундаментальных исследований — важнейшая задача государства. Вообще, это удел богатых и технологически сильных стран — поддерживать науку, развивать ее. Потому что бессмысленно в слабой и голодной стране заниматься синхротронами и коллайдерами.

Но поддержка фундаментальной науки не мешает развитию прикладной, даже наоборот: накопленные фундаментальной наукой знания всегда находится, как применить на практике. К тому же перед нами также стоит задача доведения фундаментальных исследований до конкретных прикладных инновационных разработок, востребованных современной экономикой.

В нашем институте такой опыт тоже есть. Мы дружим с индустриальными партнерами, у нас их много. Там, конечно, тоже есть свои проблемы, но важно, что сейчас в академических институтах задачи инновационного бизнеса можно и нужно решать.

Еще один важный проект в рамках нацпроекта «Наука и университеты» — создание молодежных лабораторий.

«Работать на конкретного партнера»

— Знаю, вы их тоже создаете.

— Как мне кажется, это очень хорошая идея, состоящая в том, что молодым людям (не совсем «зеленым» — кандидатам наук, уже «созревшим») было предложено сформировать свои небольшие коллективы. Ставка делалась на то, что, защитив диссертацию, можно немного или даже кардинально изменить направление исследований. То, что надо для промышленности.

Составив проект, обсудив предложения, потенциальные заведующие лабораториями выходили на конкурсную площадку — сначала дистанционно, потом те, кто прошел первый тур, ехали в Москву. Был очень жесткий отбор, причем отбирали не только ученые, но и в большей степени представители промышленности. Главная задача конкурсных комиссий — вычленить те проекты, которые реально необходимы для усиления технологического арсенала России.

— Такие проекты набрались?

— Да. У нас сформированы две лаборатории, их возглавляют два кандидата физико-математических наук, очень хорошие ребята — Максим Аксенов и Денис Милахин. Год прошел, и уже видно, что они понимают всю степень ответственности, видят перспективу. Перед ними поставлена жесткая задача — работать на конкретного индустриального партнера и проводить исследования на мировом уровне в области физики. У них задача непростая: с одной стороны, надо статьи писать, с другой — выполнять конкретную, ориентированную на промышленного партнера работу.

— Что за лаборатории, чем они занимаются?

— Они связаны с новой элементной базой для микроэлектроники на основе СВЧ, твердотельной нанофотоники и т. д. Еще значимо то, что допускается трудоустройство представителей индустриальных партнеров в этот проект. Получается связь не на уровне «генеральный директор — директор академического института».

Ведь раньше как бывало? Пришли, поговорили, договорились, разошлись — а дальше может не сложиться. А это на уровне более низкого звена, когда заведующий лабораторией с руководителем отдела сотрудничают, человек получает ежедневную информацию, что и как мы делаем.

Продолжение на сайте «Коммерсант-Наука»

Беседу вела Наталия Лескова